Пятнадцать лет назад мне случилось написать несколько строк на эту тему в газете «Красная строка». Позволю себе процитировать ту публикацию: «Одно из самых тяжёлых впечатлений за последние двадцать лет на меня лично произвело то, - помимо разрушения Советского Союза, конечно, - какое множество людей прямо на глазах полностью изошло на шелуху. Никакого внутреннего стержня, никакого содержания - одна труха, одни отходы. А ведь в прежние годы они выглядели такими солидными, важными, значимыми, чего-то стоящими, и вдруг - на тебе: как оказалось, то была лишь оболочка…
Тем ценнее оказались те немногие, кто, пройдя через испытания смутного времени, по-прежнему остался человеком. Личностью. Кто сохранил достоинство и совесть. Кому сегодня можно крепко пожать руку и прямо взглянуть в глаза.
Обычно мы не говорим всего этого таким людям, потому что они скромны и чужды патетики. Они честно служат Родине, но никогда по этому поводу не бьют себя кулаком в грудь. Они всегда в трудную минуту придут на помощь товарищу, но избегают любого празднословия об этом».
Всё это было сказано в связи с 70-летием нашего старшего товарища и соратника кавалера ордена Красной Звезды, почётного сотрудника госбезопасности полковника в отставке Юрия Николаевича Балакина. Мы в редакции тогда сочли, что юбилей всё-таки позволяет на мгновение снять некие моральные запреты, продиктованные личной скромностью таких людей и их глубоким чувством такта.
В этом году Юрий Николаевич отметил уже 85 лет - без помпы, чествований в высоких чиновничьих кабинетах, заказных публикаций в СМИ… Ветерана уважительно поздравили в областном управлении ФСБ. И вот тогда-то, во время встречи с коллегами в музее УФСБ, произошёл любопытный разговор. Позже председатель совета ветеранов УФСБ С. И. Ковальчук даже посетовал, что не догадался записать всё это на диктофон.
Юрий Балакин рассказал несколько эпизодов из своей жизни, увязав их так, что слушателям стали понятны истоки его нравственных и профессиональных принципов. К слову, у него определённо есть склонность к публицистике, которая ярко проявилась в десятках газетных и журнальных публикаций, а также в нескольких книгах, подготовленных и увидевших свет при его непосредственном участии. Но обо всём по порядку…
* * *
Из наградного листа Ю. Н. Балакина, подполковника, начальника 5-го отдела УКГБ СССР по Орловской области:
«Товарищ Балакин Ю. Н. в органах госбезопасности служит с июня 1968 года. Прошёл путь от оперуполномоченного до начальника отдела. Работая в должности начальника отдела, проявил себя инициативным и оперативно грамотным руководителем. Является для подчинённых образцом поведения. Принимал личное участие в проведении оперативно-чекистских мероприятий по делам оперативного учёта «Фарисей», «Гнус», «Последыш», «Подголосок», «Вояжёр», «Мракобес», «Гниль», реализованных путём привлечения объектов к уголовной ответственности. В своём производстве имел дело оперативной разработки на «Демагога», выдворенного из СССР.
Комитетом госбезопасности СССР за достигнутые успехи в работе и безупречную службу награждён знаком «Почётный сотрудник госбезопасности»…
По своим деловым и политическим качествам достоин награждения орденом Красной Звезды.
Начальник УКГБ СССР по Орловский области генерал-майор И. В. Яковлев.
21 марта 1985 года».
Личное дело - это более или менее толстая папка, по сути, бюрократических документов. Иначе и нельзя: в таких структурах всё строго регламентировано. Но ведь реальная жизнь всегда сложнее и многообразнее любых инструкций и регламентов.
- Это была работа по выявлению противников Советского государства, розыск государственных преступников, - рассказывает Юрий Николаевич о том, что кроется за сухими строками наградного листа. - Кстати, моим учителем по линии розыска был легендарный С. Г. Герасимов, отважный человек, именно он разыскал большинство бывших карателей, совершавших преступления на территории Орловской области.
- Людей, которые тогда выступали с антисоветской, антигосударственной позиции, органы госбезопасности старались останавливать, удерживать от совершения преступления, это называлось профилактической работой, - рассказывает Балакин. - Со многими я лично беседовал. И они в результате нашей длительной работы по-другому начинали смотреть на вещи и были благодарны, что мы их удержали от опасного шага.
Однажды в Орле была раскрыта антисоветская и, по сути, антигосударственная организация, три человека тогда были арестованы и осуждены. И я участвовал в их аресте.
И вот один из них отбыл наказание и явился в управление КГБ. Я в это время был дежурным по управлению. Тот заходит:
- Я только что освобождён. Хочу рассказать вам, как я изменил свою точку зрения и позицию…
Он был привлечён к враждебной деятельности группой московских диссидентов. И когда прибыл в лагерь, то думал, что там его встретят с распростёртыми объятиями: ну свой же, борьба за права человека!..
- Захожу в большую камеру. Сидят там пять человек над картой Советского Союза и обсуждают: это нам отойдёт, это тоже нам, а это вам отойдёт… Говорю: вы что делаете? Родину делите, что ли? А они: а ты кто такой? Я рассказал. «А, так тебя свои же посадили».
- И только тогда он понял, куда попал из-за своей политической незрелости и глупости. Там сидели охвостья бандеровщины, прибалтийских «лесных братьев» и тому подобная совершенно чуждая ему публика. Но, так или иначе, человек этот отсидел за совершённое преступление, - продолжает Балакин. - И вот рассказывает он мне в дежурном помещении УКГБ, что остался без квартиры, без работы - некуда деться, хоть под трамвай бросайся. Я не знаю, кто бы и как поступил на моём месте, но я не мог отпустить его просто так. Почему не мог? Когда решался вопрос о моём приёме в органы госбезопасности, я пошёл посоветоваться с отцом. И он мне сказал: «Служи. Но поступай по закону и нравственности, не переступай ни через себя, ни через закон». И рассказал мне об одном случае из собственного опыта…
* * *
Отец, Николай Георгиевич Балакин, после окончания средней школы и коксохимического училища в начале тридцатых годов стал работать в органах ОГПУ, в Орловском горотделе. Руководителем отдела тогда был некто Рубенчик, человек, который действовал в духе последующего начальника управления НКВД небезызвестного русофоба Симановского, одного из организаторов репрессий 1930-х годов на Орловщине.
Однажды поступил донос на священника в одном из районов нашей области. И оперативному работнику Н. Г. Балакину дали поручение поехать, разобраться и арестовать. Он поехал. Но первым делом побеседовал с жителями этого села. Те о священнике высказывались крайне положительно. Никаких подстрекательских действий, призывов к борьбе с советской властью, о чём написал доноситель, не было.
Более того, выяснилось, что ещё в годы Гражданской войны, когда в это село пришли белогвардейцы, поручик обратился к священнику с просьбой отслужить молебен о победе белого оружия. Но тот отказался это сделать. Он сказал, что и красные, и белые - это русские люди, и он не может принять чью-то сторону, но может за всех помолиться. Офицер настаивал: нет, только за нашу победу. И даже угрожал, но, к счастью, пребывание этого отряда в селе оказалось недолгим.
Зато самому доносителю дали отрицательную характеристику.
Отец побеседовал и с этим стариком священником. Тот рассказал всё, как было, что оперативный работник объективно зафиксировал в своей справке и доложил Рубенчику. Начальник возмутился: «Как так, вы не понимаете политического момента! Арестовать!»
- Во дворе отдела было арестное помещение, отца туда и посадили. Но прошло время, пришли его товарищи и сказали: «Выходи, Коля, Рубенчика самого арестовали!» - рассказывает далее Юрий Николаевич. - Это эпизод очень сложной жизни 30-х годов. Отец потом перешёл на гражданскую работу. А с началом войны был призван и служил в авиации дальнего действия. Прошёл всю войну. Начал рядовым и закончил старшиной. Освобождал и Украину, знал очень много украинских песен…
Так вот, Ю. Н. Балакин не по долгу службы, а по совести добился тогда, что бывшего осуждённого восстановили и на работе, и в очереди на квартиру. Через год он её получил…
И, что самое любопытное, через много лет этот человек после публикации в «Красной строке» позвонил в редакцию и ещё раз попросил передать Юрию Николаевичу благодарность за человечность.
* * *
И снова о чекистской работе:
- Мне довелось участвовать в розыске последнего карателя на территории области - некоего Комиссарова. Весь процесс я не буду пересказывать: это сложно и долго. Но в конце концов он был разыскан, установлен, лично мною арестован и передан в судебные инстанции для привлечения к уголовной ответственности, - вспоминает Юрий Николаевич. - Кроме того, я занимался розыском другой категории людей, которые сотрудничали с гитлеровцами. К сожалению, многие из них успели улизнуть за рубеж, в частности бывший заместитель редактора оккупационной газеты «Речь» Самарин (Соколов). Я его разыскал в Америке уже в качестве преподавателя Йельского университета. Он думал, что о нём уже забыли, стал обращаться в музей И. С. Тургенева как литературовед и так далее. Шла работа по его разоблачению. И его в конце концов выдворили из Соединённых Штатов, но не потому что они любили Советский Союз и нашу власть, а потому что он был антисемитом. А в том учреждении, где он преподавал, было много лиц еврейской национальности, и они не потерпели среди преподавателей юдофоба.
Чтобы решить эту проблему до конца, я пригласил сюда из Москвы хорошего корреспондента, и мы написали статью об этом Самарине, об этой фашистской газетёнке, где он сотрудничал, об изменнике Родины Октане, который был его начальником… И статья эта с разоблачением и его самого, и его попыток установления, так сказать, литературоведческих контактов с музеем И. С. Тургенева была опубликована во многих центральных газетах и даже в зарубежной прессе.
Он был выдворен и затерялся на территории Франции.
Были найдены и другие. В частности, сбежавший с немцами и укрывшийся в Австралии Мосин - один из полицаев Дмитровского района. И целый ряд иных отщепенцев, которые совершали преступления в годы Великой Отечественной войны, были карателями, изменниками Родины и вместе с немцами сумели удрать и осесть на Западе. Например, начальник полиции Дмитровского района Сорокин.
- Были командировки за рубеж: первая - в Бельгию и Голландию, вторая - в Англию. Я выполнял определённые оперативные задания, которые принесли пользу Отечеству. Вот всё, что могу сказать. Во время пребывания в Англии я встретился с бывшими офицерами польской армии генерала Андерса, которая была сформирована в Советском Союзе, но потом отказалась участвовать в боях на советско-германском фронте. Я к тому времени уже изучал польский язык. (Это было в 1979 году). Встреча с ними меня, честно говоря, потрясла и возмутила. Я почувствовал такую ненависть, такой накал, когда они узнали, откуда я… Так что русофобия там ещё от Речи Посполитой идёт.
Были, впрочем, и другие встречи, например с польским пограничником при пересадке в Варшаве. Его отец воевал на нашей стороне, был награждён орденом Красной Звезды, сестра училась в Орле.
Были и многие другие оперативные вопросы, связанные с работой в отношении иностранцев, прибывающих сюда.
В должности заместителя начальника УФСБ больше стал заниматься кадровой работой, воспитанием личного состава.
- Драматические события 1991-93 годов я тяжко переживал. Для меня как одного из руководителей управления важно было сохранить профессиональный оперативный состав, не допустить раскола, чтобы не появились люди типа изменника Калугина. Уволился в 1994 году, когда шёл пересмотр руководства органов и региональных управлений, - вспоминает ветеран.
Всего в органах госбезопасности Ю. Н. Балакин прослужил около 26 лет. А находясь в отставке, ещё три десятилетия посвятил служению Родине, но уже в другом качестве.
- Я не превратился в обычного, заурядного пенсионера, который занимается только своими личными, домашними делами, - с полным основанием говорит Юрий Николаевич. - Мне небезразлична была судьба нашего Отечества, нашего государства, органов безопасности, тем более что это были серьёзные переломные годы - девяностые, нулевые, - и своё отношение к происходящим процессам я выражал во многих публикациях. В то время я публиковался в «Орловской правде», но больше всего в «Красной строке», в «Орловской искре», вышло несколько книжек при моём участии. Я никогда не считал себя оторванным от управления ФСБ и никогда не выходил из состава ветеранского совета. Менялась жизнь, приходили новые люди, уходили мои знакомые ветераны. Вот на снимках у меня стоят рядышком - многих уже нет. Но жизнь-то продолжается, приходит новая генерация молодёжи, и выступления перед нею, обучение оперативной работе, рассказ о своей службе, об истории УФСБ, о своей политической позиции для меня остаются обязательными, потому что это и есть связь времён, связь с теми поколениями, которые пришли и ещё после нас придут.
И это очень важно - не просто созерцать жизнь и фиксировать её, а участвовать в ней. Вот почему я и люблю замечательный стих Александра Блока, в котором он говорит: «И вечный бой, покой нам только снится». Вот вечный бой, я и нахожусь в состоянии этого нравственного, духовного, идеологического боя с фальсификацией истории, неправдой, попытками оболгать нашу страну и наш народ. Это просто моя нравственная обязанность как русского человека, советского человека, чекиста, которому передали все лучшие нравственные качества мои предки - мой отец, участник Великой Отечественной войны, мой дед, участник знаменитого Брусиловского прорыва, многие знакомые и близкие моей семьи, которые пали жертвами нацистского террора в годы Великой Отечественной войны. Я чувствую себя постоянно сопричастным той эпохе, не могу от неё никак оторваться и не оторвусь.
Я пережил Великую Отечественную войну ребёнком. Побывал вместе с мамой в ГФП, где размещалась фашистская комендатура. Это было в 1943 году. Мама отказалась идти на рытьё окопов. К нам явился вооружённый полицейский, который потребовал, чтобы мать пошла в комендатуру. Незадолго до этого умерла моя младшая сестра, и состояние матери было крайне тяжёлым. Но она собралась, собрала и меня… На неё набросились комендант и дежурный немец: почему не пришли на рытьё окопов? Они готовились уже к сражению на Курской дуге. «А куда я дену ребёнка?» - «Куда хотите, туда и девайте. Если не придёте, мы вас расстреляем». Мать после этого была вынуждена уже не возвращаться домой, пошла по знакомым, по близким.
Потом жили у деда Кости, участника Брусиловского прорыва. Когда состоялось Сталинградское сражение, он надел свои георгиевские кресты и вышел на улицу, а жил он на Пушкарных. Недалеко проходил немецкий офицер, увидел его в крестах и понял, почему тот их надел, избил его, потому что в этот момент у фашистов был траур. Он понял, что дед празднует победу русского оружия. Но кресты не отобрал…
- Так и формировалась моя личность как нормального русского и советского человека, который впитал и соблюдал традиции нашего народа. Я так верил в нашу советскую власть, что перебить меня было невозможно. При этом бабка моя по линии отца была глубоко верующим человеком. И мне, пионеру и комсомольцу, это никоим образом не претило. Русскость и советскость совместились во мне таким образом, что этого не могла вырвать из моего сердца даже свистопляска в конце 1980-х - 90-х годах - атаки и на православие, и на советскую власть, и на госбезопасность. Бешеные, крысиные атаки этой горбачёвско-ельцинской публики…
К этому автопортрету следует добавить ещё несколько штрихов. Студентом Юрий Балакин по комсомольским путёвкам дважды ездил на уборку урожая в Кустанайскую область. После окончания института служил в ракетных войсках стратегического назначения. И когда начался Карибский кризис (а Юрий Николаевич был тогда комсоргом роты), записался добровольно в число тех, кого намеревались направить на Кубу для обслуживания наших ракет. Вот как силён был уровень советского патриотического сознания!
Затем - работа в школе, институте усовершенствования учителей, очень кратковременно - в городском комитете партии, в идеологическом отделе. А потом предложили - в органы, и он пошёл советоваться с отцом…
- Я до сих пор не переступаю через свою совесть и не могу себя упрекнуть в том, что поломал чью-то судьбу. Я всегда старался помогать людям. Но с врагами надо было поступать так, как положено.
Историк, публицист, ветеран органов безопасности, руководитель Орловского отделения Движения в поддержку армии (ДПА), член РУСО (объединения Российских учёных социалистической ориентации) Ю. Н. Балакин в 2009 году бы признан победителем конкурса «Лицо города» в номинации «Служить России».
* * *
Наш разговор, к сожалению, пришлось заканчивать на фоне сообщений об очередном теракте в Московской области с сотнями убитых и раненых. Запад, его пятая колонна и бандерофашизм сомкнулись в борьбе с исторической Россией.
В эти же дни патриотическая общественность вспоминала трагические события в Югославии, двадцать пять лет назад подвергшейся натовской агрессии. В этой связи вспомнилось и вещее предупреждение лидера сербов Милошевича: «Русские! Я сейчас обращаюсь ко всем русским: жителей Украины и Белоруссии на Балканах тоже считают русскими.
Посмотрите на нас и запомните: с вами сделают то же самое, когда вы разобщитесь и дадите слабину. Запад - цепная бешеная собака - вцепится вам в горло. Братья, помните о судьбе Югославии! Не дайте поступить с вами так же!»
- России в очередной раз брошен вызов. Нас не оставят в покое. Противник жесток, беспощаден и готовит акции устрашения, - уверен Ю. Н. Балакин. - Бдительность, дисциплина и готовность силовых структур и гражданского общества к провокационным и террористическим акциям должны присутствовать не от случая к случаю, а постоянно и повсеместно. Ни в коем случае не расслабляться! Нужна победа в СВО и дальнейшее усиление государственной, политической и военной мощи России.
