Дмитрий Олешкевич был в самой первой группе орловских мобилизованных. Он даже попал в телерепортаж, когда 27 сентября 2022 года вместе с другими садился в тот самый пазик. Видимо, его военная специальность, полученная во время службы в армии, была особенно востребована.
Дмитрий — оператор противотанковых управляемых ракет. Если коротко — птурщик. Такие специалисты обычно работают на опасных открытых участках, где приходится стрелять под вражеским огнём и под прицелом снайперов.
— С ПТУРом я должен выбежать на открытую местность, чтобы позади меня не было ни деревьев, ни кустов, ни строений, иначе могу сам себя поджечь, — рассказывает Дмитрий. — Я выскакиваю, раскладываю установку. Подбегает второй человек, заряжает ракету — я выстреливаю, всё схватываю и убегаю. На все действия — минута. На мгновение замешкаешься и рискуешь получить пулю.
Дмитрий делится со мной пережитым. Рассказывает и про страшные моменты (хотя, как он признался, на передовой не может быть не страшно), и про военный быт, и о том, как не хватает связи с родными...
Трудно было с водой. Каждый получал по полтора литра чистой питьевой в сутки. Потом удалось найти родник, из него брали воду и для питья, и для мытья. С продуктами тоже не очень. Только сухой паёк, а так хотелось чего-то домашнего, горячего...
— Когда приезжала гуманитарка — это был праздник, — улыбается Дмитрий. — Нам давали целый мешок продуктов на десять человек. Там могли быть тушёнка, печенье, конфеты, сгущёнка, домашние консервы... На гражданке печенье и шоколад — обычное дело, а для бойцов на передовой — праздник! Спасибо за эту помощь всем неравнодушным людям!
Дмитрий и его товарищи могли наблюдать за врагом в зрительную трубу со стократным увеличением — сложилось впечатление, что на той стороне делят людей на разные «сорта».
— В зависимости от цвета повязки разительно отличались как экипировка, так и внешний вид врага, — говорит мой собеседник. — К примеру, наёмников отличали синие и зелёные повязки. А жёлтыми помечали обычных мобилизованных, которых чаще всего пускали вперёд. На военной технике — свастика, нарисованная от руки. Штурмовики, которым мы помогали в захвате точек, рассказывали много жуткого о том, как фанатично настроенные украинские военные поступали с мирными жителями и со своими сослуживцами...
* * *
Дмитрий и его товарищи подбивали гусеничные транспортёры-тягачи, грузовые «Уралы», внедорожники, легковые машины и другую военную технику. Боеприпасов хватало. Но однажды они увидели танк и решили на него «поохотиться».
— Но просчитав расстояние, мы поняли, что ракета не долетит, потому что её дальность рассчитана только на пять километров, — рассказывает Дмитрий. — А до танка — почти десять.
Командир послал Олешкевича и ещё двух бойцов за боеприпасами. Отправились на тягаче МТ-ЛБ. На обратном пути на них напала украинская диверсионно-разведывательная группа. Ребята приняли бой.
— Мы смогли успешно отбиться, но под конец перестрелки меня ранило в ноги, — вспоминает Дмитрий. — Я даже не сразу понял, что перебиты обе ноги. Правый голеностоп пробило насквозь, четыре кости разломаны, левая голень тоже разбита. Кровь хлещет. Боль жуткая. Я просто орал от боли...
Это произошло в марте 2023 года. Дмитрия срочно повезли в госпиталь. Там обкололи обезболивающими, обработали раны, наложили шины, обездвижили ноги. Далее — в другой госпиталь, где поспокойнее и где сделали рентген. Врачи решали, что предпринимать дальше.
— Хирург сказал, если пошевелишь пальцами, то ногу оставим, — делится со мной участник СВО. — Если нет — ампутация. Я еле-еле, с трудом, но пошевелил. Голеностоп, можно сказать, болтался «на мясе». Дальше меня отправили в Белгород, оттуда — в Питер.
Уже начали темнеть края раны, поднялась температура. Решили делать операцию. На левую ногу — пластину, правую — попытаться «собрать». Но за полчаса до операции сказали, что переводят в Выборг. Причину не объяснили, но врачи там, как высказался Дмитрий, «все высококвалифицированные».
В госпитале Дмитрий лечился три месяца. «Собрать» ноги полностью не получилось. Одна уменьшилась и в стопе, и в длину. После ранения прошло уже более двух лет, а здоровье так и не восстановилось. Врачи сказали, что это всё, что можно было сделать в таком случае.
Сегодня Дмитрий не может стоять более 30 минут. Поднимать тяжести свыше пяти килограммов нельзя, так как может повредиться сустав. Ходить очень тяжело. После ранения появились головные боли, звон и свист в голове. Выяснилось, что в головном мозге большая киста. От постоянных обезболивающих лекарств у молодого мужчины, который не пьёт спиртное и не курит, развился гепатоз печени. Ещё пару шагов — и может случиться цирроз. На ярмарках по трудоустройству подобрать молодому мужчине работу при таких нарушениях здоровья не смогли.
* * *
Дмитрий обратился в Главное бюро медико-социальной экспертизы по Орловской области за установлением инвалидности, но ему отказали. Обратился второй раз — опять отказали даже в установлении третьей рабочей группы.
— Мне сказали, что у меня всего лишь незначительные нарушения функций суставов, что мне не требуется посторонний уход, хотя в некоторых случаях не могу обойтись без помощи жены, и это отображено в моих документах, — рассказал участник СВО Дмитрий Олешкевич. — На комиссии МСЭ меня попросили пошевелить стопой. Насколько мог, пошевелил. И, представьте, подходит врач и сам пытается сгибать мою стопу через силу и боль с нужной ему амплитудой. И на основании этого субъективно выставляют баллы — насколько у меня потеря силы мышц.
— Было ещё одно тестирование — «на шаги», когда человека подвешивают за какое-то оборудование и говорят: «Иди!», — продолжает свой грустный рассказ участник СВО. — Я не мог идти, больно. А мне говорят: «Ну давай, потерпи минутку, постарайся». В итоге сказали, что шаги в норме. Хотя даже на графиках видно, что опора только на одну точку, ноги в разные стороны смотрят. Такое впечатление, что есть негласный приказ — делать всё, чтобы человек не получил группу инвалидности...
В результате ветеран боевых действий, у которого семья и маленький ребёнок, солдат, который, рискуя жизнью, защищал свою страну, теперь не может работать по состоянию здоровья... и в то же время не может получить группу инвалидности. То есть ветеран боевых действий сейчас живёт на пособие в 4,5 тысячи рублей.
Дмитрий вынужден был обратиться в суд. Сейчас идут судебные разбирательства.
