Практика сочетания уголовного дела и банкротства

Когда против руководителей должника есть уголовное дело - их проще привлечь к субсидиарной ответственности (цель субсидиарной ответственности в том, чтобы кредиторы могли взыскать свои деньги с контролирующих лиц организации-банкрота, поэтому главное условие применения такой ответственности - наличие имущественного ущерба кредиторов). Правда, кредиторы из-за такого пересечения разбирательств могут столкнуться и с минусами: например, банкротный процесс затянется из-за работы следователей. Главная же проблема, которая беспокоит юридическое сообщество - невозможность снять арест с имущества банкрота. Фактически требования потерпевших в рамках уголовного дела удовлетворяются преимущественно перед кредиторами за счет продажи этих активов несостоятельности должника.

Оформить имущество на доверенных лиц - известный способ, чтобы «спасти» активы должника от взыскания. Как правило, такую схему используют бенефициары и топ-менеджеры, которые опасаются привлечения к ответственности. Предвидя скорое банкротство компании, они стараются подобным образом обезопасить свое состояние.

Раскроем позицию Верховного суда. При этом впервые термин «мнимый собственник» на уровне Верховного суда встречается в деле №А56-6326/2018 о банкротстве. Экономколлегия в определении от 15 ноября 2021 года как раз описала недобросовестную схему сокрытия имущества: действительный собственник (должник) сохраняет возможность владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, не боясь, что оно достанется кредиторам; актив оформляется на другое лицо, с которым у должника доверительные отношения. В том деле судьи Верховного суда отметили, что именно из детей должник может сделать мнимых держателей ценных активов. Обратим внимание, учитывая вероятность подобного развития событий, суды должны содействовать арбитражным управляющим в получении сведений об имуществе, принадлежащем детям должника, если есть минимальные сомнения в реальности их владения

Два года назад Верховный суд сформулировал и другую важную позицию по обсуждаемому вопросу, разбирая дело экс-руководителя банка «Огни Москвы». Та подарила элитную недвижимость несовершеннолетним детям. Экономколлегия тогда указала: если на момент заключения такого соглашения уже имелись основания привлечь топ-менеджера к ответственности по долгам организации, то неправомерная цель этой сделки презюмируется (определение ВС от 30 августа 2021 года по делу №А40-47389/2017).

За последнее время одним из ярких примеров раскрытия схем с мнимыми собственниками стал спор о несостоятельности одного из экс-депутатов Госдумы «N», длящийся уже больше трех лет. В рамках дела №А40-51881/2020 суды научили, как «рушить» сделки с видимостью соразмерного встречного представления за дорогую недвижимость и вскрывать механизмы офшорной собственности.

Учитывая уже столь развитую практику на уровне Верховного суда, с каждым годом использовать мнимых собственников становится все сложнее. Отчуждение имущества перед банкротством практически всегда оспаривается и гарантированно защитить сделку получится лишь в одном случае: если удастся доказать рыночность ее условий и добросовестность конечного приобретателя. Использование схемы с мнимыми собственниками стало менее эффективно. Во-первых, суды расширяют перечень информации, которую можно получить в банкротном деле о родных должника и иных связанных лицах, что осложняет сокрытие активов. Во-вторых, развивается практика по признанию должника реальным собственником имущества и включению его в конкурсную массу.

Даже введение в обсуждаемую схему промежуточного звена между продавцом и мнимым собственником не спасает. При установлении неправомерной цели можно легко оспорить цепочку сделок и вернуть ценный актив в конкурсную массу (например, как в деле №А40-122615/2019).

Раньше использовался способ вывода активов через заключение брачного договора. Теперь он не сработает, даже если кредитор изначально не возражал против подписания такого документа между должником и супругой. На это недавно указал Арбитражный суд Московского округа в деле № А41-77504/2021. Судам в таких случаях все равно надо проверять равноценность раздела имущества между супругами и цель подписания брачного договора. Возможно, его использовали исключительно для вывода активов перед банкротством. И ознакомление кредитора с заключенным брачным договором не имеет правового значения, подчеркнула кассация. Более того, Верховный суд даже разрешил управляющему оспорить сделки по продаже недвижимости, которые совершила компания, подконтрольная супругу должницы. Якобы их провели по заниженной стоимости (дело №А40-214872/2021).

Не спасет и аргумент о пропуске исковой давности. Заместитель председателя Межрегиональной коллегии адвокатов приводит в пример постановление Арбитражного суда Московского округа от 4 июля 2023 по делу №А40-32986/2019, когда в банкротстве физлица успешно оспорили сделку 2001 года. Там речь идет о квартире, которую фиктивно оформили на жену брата должника. Кассация оставила без изменения акты нижестоящих судов о признании той сделки недействительной из-за притворности ее субъектного состава, а в применении исковой давности отказали из-за злоупотребления правом.

Тем не менее, в делах о банкротстве физлиц более или менее работающим инструментом остается отчуждение имущества на знакомого, когда создается видимость реальной сделки. Имущество продается по рыночной цене покупателю с релевантным уровнем дохода и отсутствием прямых связей с должником. Такие сделки довольно сложно оспариваются, и успеха удается достичь, только если получается доказать: «продавец» продолжает пользоваться тем самым активом. Так, на мнимость продажи авто может указывать то, что новый собственник машины даже не оформил полис ОСАГО (постановление АС Западно-Сибирского округа от 17 мая 2023 года по делу №А27-24600/2019).