интернет-издание Орел-регион
интернет-издание Орел-регион
Вместе с самолётом в ту июльскую ночь погибли Василий Абрамов и Александр Соколов. Оба лётчика захоронены на Троицком воинском кладбище, их имена увековечены в названии улицы в Железнодорожном районе Орла.
Командир экипажа Борис Варламов и стрелок-радист Александр Гомзиков успели катапультироваться из подбитого врагом самолёта. Оба при попытке бежать к своим были схвачены и доставлены в орловский концлагерь. Варламов позднее был эвакуирован в фашистский тыл, его дальнейшая судьба неизвестна. Гомзиков, получивший тяжёлое ранение при попытке скрыться, переведён из концлагеря в госпиталь - «Русскую больницу», в которой в период нацистской оккупации патриоты-медики спасали советских людей.
О событиях трагической ночи и своём удивительном спасении А. Д. Гомзиков рассказал в послевоенном письме исследователю орловского патриотического подполья М. М. Мартынову.
Письмо А. Д. Гомзикова (Вологодская обл., Никольский район, д. Теребаево) М. М. Мартынову (г. Орёл). Декабрь 1960 г. (Приводится в сокращении).
В письме ветеран войны Гомзиков отвечает на вопросы орловского исследователя подполья Мартынова. Учитывая давность описываемых событий, автор письма неверно сообщил дату крушения Ил‑4 (вместо 5 июля 1942 г. указал: 7 июня 1942 г.), а также ошибся в имени лётчика Александра Соколова, назвав его Алексеем.
«Здравствуй, тов. Мартынов.
Начну с того, что в армии я служил с 1935 года, и война меня застала в воинском подразделении - служил в 7-м тяжёлом бомбардировочном полку. Но скоро нас расформировали вследствие потерь в технике и живой силе.
Меня направили в Высшую школу штурманов в городе Мары Туркменской АССР. Начальником школы в это время был генерал-майор Спирин. Там мы проходили подготовку и тренировались в ночных полётах. Школу окончили успешно в апреле 1942 года, сформировали экипажи самолёта, и нас направили на фронт. Наш экипаж состоял: 1 - командир корабля старший лейтенант Борис Варламов, 2 - штурман старший лейтенант Василий Абрамов, 3 - стрелок-радист старшина Александр Дмитриевич Гомзиков (это я), 4 - стрелок Алексей Соколов, москвич.
Нас назначили в 42-й дальнебомбардировочный полк особого назначения. Этот полк базировался в Рыбинске (село Исанино), тут был и полевой аэродром, откуда мы и действовали только в ночных полётах в центральном направлении (Полтава, Курск, Орёл).
…Мы вылетели на задание ночью с 6 на 7 июня 1942 года. Задание было - железнодорожная станция города Курска. Прилетели в Курск в 23 часа, но ввиду плохих метеоусловий (сильная гроза) задание выполнить не могли и полетели на запасную цель - в город Орёл. Большое скопление воинских эшелонов было на станции Орёл. Подлетали к Орлу на малой высоте, 2000 м. Нас осветили три прожектора, зенитное прямое попадание в хвостовое управление - самолёт пошёл в резкое пикирование. Самолёт сбили в Орле, он упал на дома на улице Пятницкой. Я выпрыгнул, воспользовавшись парашютом… Приземлился недалеко от самолёта, который уже горел, а через минуты две или три после приземления взорвались бомбы, так как сбросить их нам не удалось - до цели не долетели. Я, расстегнув парашют, стал скрываться в садах и огородах под покровом ночи. Нас сбили примерно в 24 часа или в начале первого часа 7 июня 1942 года.
Кто ещё спасся из экипажа - я не знал. Впоследствии, когда лежал в больнице, узнал, что погибли штурман Василий Абрамов и стрелок Алексей Соколов. Когда находился в больнице, из тюрьмы с военнопленными санитарами принесли записку на моё имя. Её текст примерно такой: «Саша, я узнал, что ты спасся на парашюте и тяжело ранен. Желаю тебе быстрейшего выздоровления. Я тоже выпрыгнул на парашюте примерно в 70-100 метрах от земли. Убежал в ту ночь почти на 40 км и попался русскому полицейскому, где меня арестовали и доставили в Орёл. Сейчас нахожусь в тюрьме, завтра отправляют в Гомель». Подпись: «Боря».
…Скрывался я примерно до 10 часов утра… в садах, в картофельной ботве, где меня искали до самого рассвета немецкие солдаты. Недалеко от места, где меня сбили, проходила железнодорожная линия, а там лес. У меня был план в него перебраться. Встал и пошёл. Справа от меня по дороге шли два немца, они меня уже заметили, и мне пришлось идти по полю, засеянному, как помню, овсом. Сперва шёл шагом, а потом побежал бегом; мне вслед стали кричать и стрелять, пули видимо проходили выше меня… стреляли в меня со всех сторон и ранили двумя разрывными пулями выше бёдер… Я опомнился в тюрьме, где был лагерь для военнопленных. Лежал на носилках и меня допрашивал сидевший за столом немец. Сознание потерял опять, очнулся уже в больнице на операционном столе. Я остался жив… Как-то мне сказал врач Сергей Павлович Протопопов: «…Чудом ты остался жив, я этого не предполагал»…
…Я был тяжело ранен, меня унесли на носилках в хирургическое отделение, находилась больница на Тургеневской улице. В больнице меня изолировали ото всех, и я лежал как военнопленный под надзором военных и гестапо.
…Немцы знали, что я лётчик, и мало на меня обращали внимания только потому, что я был очень тяжёлым больным.
Лежал в больнице под своей фамилией, потому что при мне немцы обнаружили расчётную книжку, по которой я получал зарплату, и забыл её уничтожить.
В больнице я лежал только на спине, не видел товарища, рядом лежащего, около восьми месяцев. А после стал немного поправляться (поворачиваться на койке, стоять возле неё и ходить с палочкой). Но врачи мне строго запрещали двигаться, потому что немцы могли меня увести в лагерь.
В хирургическом отделении больницы ко мне относились исключительно хорошо, начиная от хирургов - профессоров Бориса Николаевича Гусева и Сергея Павловича Протопопова и заканчивая санитарками… Врачебный персонал - все были патриотами нашей Родины.
Как-то привезли бургомистра гор. Орла, фамилию не помню, сделали ему операцию, а назавтра он умер. Я спросил Сергея Павловича Протопопова, почему он быстро умер. Он наклонился и сказал: «Мы таких долго не держим».
Очень хорошими товарищами были медсестра Дина Матвеевна и няня Ольга Филипповна Семёнова. Теперь я всех не упомню, но каждый был патриотом. Для военнопленных, которые находились в больнице, они отдавали всё…
Тяжёлое время было, особенно трудно с питанием. Что давали в больнице - это для больного всё равно что ничего. Когда меня принесли в отделение, то примерно через три дня пришёл мужчина, которого я не знал. Поговорили с ним, познакомились. Он сказал, что его зовут Иван Сергеевич Сергеев, житель Орла, что у него сын тоже лётчик. «Я к тебе буду относиться как к сыну, буду помогать с питанием. Стану ходить и приносить тебе передачки каждое воскресенье». Я поблагодарил его, и он ушёл. И действительно, каждое воскресенье, иногда вместе с женой Татьяной Дмитриевной и дочкой Ниной Ивановной приходили, приносили продукты… самое лучшее, вкусное…
Впоследствии стали ходить не только Сергеевы, но и многие другие жители гор. Орла. Приносили не только мне, но и остальным больным военнопленным - их насчитывалось около 10 человек. Приносили букеты цветов… В нашей палате было почти у каждого больного по букету цветов, даже уносили врачам в кабинет, потому что ставить было некуда.
Бывали и такие случаи. Рядом с моей койкой было разбито окно. И вот, когда утром я вставал, то обязательно находил положенные в окно либо кусочек хлеба, яйцо, либо какой-нибудь бутерброд…
Особо благодарен Ивану Сергеевичу Сергееву. Прошло вот уже 17 лет, а мы с ним всё ведём дружескую отцовскую переписку. Он ко мне даже приезжал в гости в 1959 году узнать о моей жизни, стал мне как родной отец, а его жена - как мать…
Я знал, что надо очень аккуратно вести себя в больнице, чего опасались и врачи, потому что здесь лежали и полицаи. Но я, как тяжело раненый, на жизнь не рассчитывал. Я после узнал от Сергеева, что свидания со мной жителям Орла гестапо не разрешало, а врачи, которые их допускали, шли на риск.
Сёстры и няни нам приносили листовки от Советской армии, сводки Информбюро, и мы, больные, каждый день знали о Советском Союзе и наступлении наших армий…
…Когда из Орла стали эвакуироваться немцы и увозить всё из города, то наши врачи Гусев и Протопопов, боясь, что и нас немцы увезут, перевели нас в тифозное отделение, куда немцы никогда не заходили, где мы и были до прихода наших армий - до 5 августа 1943 года.
Со мной впоследствии лежало много военнопленных, человек 10, были два сбитых лётчика, летавших на штурмовых самолётах - лейтенанты Андрейченко и Синицын (откуда они родом, я не знаю) пехотинец старший лейтенант Семён Осипчук; рядовой Николай Кондриков, родом из Коломны, и другие.
…Когда пришли наши войска, это было в ночь с 4 на 5 августа, мы от радости все заплакали и вышли на улицу обнимать и целовать наших освободителей.
Некоторых больных на третий день отправили на самолётах в тыл долечиваться, а нас на четвёртый день освобождения на машинах повезли в тыловой госпиталь. Пересадили на поезд и привезли в Тулу, где я и долечивался. В Туле ещё пролежал четыре месяца. Сделали операцию на аневризме артерии, а, выписав, назначили в 763-й батальон аэродромного обслуживания, недалеко от Тулы. Так я стал служить снова в армии по своей специальности в качестве радиста, только больше уже не летал, а был радистом наземной радиостанции. Прослужил шесть месяцев. Когда меня комиссовали, закончил военную службу. Пришёл домой в середине апреля 1944 года.
Сейчас работаю в колхозе… на разных работах. Был и электромехаником на электростанции, и на строительстве. В настоящее время работаю кладовщиком с 18 декабря 1960 г.
Семья большая, семеро детей, самой младшей - три года, старший сын работает электромехаником в лесопункте. Здоровье моё неважное, сам не могу обуваться, обувает жена. Тазобедренный сустав перебит, сгибаться не могу, нога левая короче другой на 5 см…
Вот, дорогой тов. Мартынов, я вам описал всю правду. Конечно, повоевать пришлось мало, только с начала войны - то есть с 22 июня 41-го по 5 июня 42-го сделал 25 боевых вылетов. Награждён орденом Красной Звезды.
Извини, что неважно написал. Конечно, геройского мало, но прожил тяжёлое время…
Прошу вас через «Орловскую правду» поблагодарить семью Сергеевых за помощь, которую они оказывали с питанием, и за моральную поддержку раненым военнопленным, которые находились в городе Орле…
С товарищеским приветом
А. Гомзиков».
Подготовила Лариса Кондакова,
начальник отдела использования и публикации документов Госархива Орловской области
